Архив марта 2010 года

Основной особенностью биотеррористического акта, совершенного в сентябре-октябре 2001 г. в США, является его профессиональное исполнение. В отличие от известных аналогичных преступлений (Даллас, 1984 г.; Токио, 1993 г. и др.), больше напоминающих попытки средневековых «сеятелей чумы» вызвать вспышку чумы путем смазывания дверных ручек «колдовской мазью», этот террористический акт осуществлен с использованием специальной биологической рецептуры, предназначенной для массового поражения людей. Следовательно, он показывает один из вариантов наиболее опасного развития событий в случае реального акта биотерроризма или биодиверсии, и, одновременно, дает представление об эффективности общепринятых мероприятий по распознанию таких преступлений и ликвидации их последствий. Поэтому цель данной работы — историческая и эпидемиологическая реконструкция тех событий.

Предшествующие вспышке события в области контроля над биологическим оружием (БО). После 6 лет переговоров в Женеве специальная группа правительственных экспертов (в том числе и из России) разработала план соглашения по контролю над БО, известный специалистам как «Протокол». Он насчитывал 280 страниц. Целью разработки документа было устранение ряда процедурных недостатков «Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и их уничтожении». Подписавшие «Протокол» стороны обязывались ставить друг друга в известность о предприятиях по производству вакцин; о наиболее крупных объектах биологической защиты; об объектах, проводящих генно-инженерные исследования и осуществляющих изучение аэрозолей биологических агентов, которые с наибольшей вероятностью могут использоваться в качестве агентов БО. Был разработан механизм принятия решения об инспекциях «подозрительных объектов» на территории всех стран, подписавших Конвенцию 1972 г., кстати, гораздо более «мягкий», чем предусмотрен «Конвенцией о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении» (1993). Участники международных переговоров в Женеве стремились завершить работу над «Протоколом» к ноябрю 2001 г. Для американских дипломатов и экспертов неприятной неожиданностью стала русская позиция на переговорах, предусматривавшая инспекцию биологических объектов не только на территории России, что подразумевалось американскими экспертами как «само собой разумеющееся», но и на территории самих США. Резкое неприятие американской стороны вызвало предложение русских экспертов договориться о «пороговых количествах» биологических рецептур, необходимых для проверки средств защиты от БО. Возможность обладания ими для «профилактических, защитных или других мирных целей» оговорена в статье I Конвенции 1972 г., но надо было исключить возможность двусмысленности в ее толковании. Запасы таких рецептур не должны превышать порог, за которым возможно их боевое применение. Американская позиция по этому вопросу была «пафосной и благородной» — любое количество рецептуры уже есть нарушение Конвенции 1972 г.

В июле 2001 г. американская сторона в одностороннем порядке отказалась от завершения работы над согласованным проектом «Протокола», обосновывая свое решение тем, что тогда США «окажутся открытыми для других государств, но ничего не получат взамен», и «все эти открытые меры могут быть использованы правительствами других стран для выведывания американских секретов». Так экспертам по контролю над БО недвусмысленно было указано на того, «кто в мире хозяин» и кто кого должен контролировать.

Кошмар из сна. К 2001 г. идея совершения биологического террористического акта путем рассылки по почте возбудителя опасной инфекционной болезни, была известна специалистам не менее полувека. Еще в самом начале Второй мировой войны канадский нобелевский лауреат Фредерик Бантинг (Banting, 1891–1941), один из открывателей инсулина, обосновывал британскому правительству план исследований в области создания БО, потенциальными угрозами, среди которых не последнее место занимала возможность применения немцами почтовых рассылок с порошком из сухих бактерий (Guillemin J., 2006). Об инструктажах, во время которых в качестве способа ведения бактериологической войны упоминались конверты с «бактериальной пылью», в 1952 г. Международной научной комиссии, руководимой Джозефом Нидхемом (Joseph Needham, 1900–1995), сообщили американские летчики, применявшие БО по территории Северной Кореи и Китая (Доклад международной научной комиссии …, 1952).

Идея рассылки почтовых конвертов с возбудителем сибирской язвы могла попасть в сознание организаторов теракта из художественной литературы и продуктов «массовой культуры». В 1986 г. в США вышел популярный роман известного писателя Стивена Кинге, в котором описывается эпидемия, вызванная утечкой из военной лаборатории штамма опасного микроорганизма. Болезнь распространялась так называемыми «письмами счастья», которые надо было переписывать и рассылать другим. В средине романа автор раскрывает название болезни — антракс (аnthrax — принятое в США сленговое название сибирской язвы). На момент совершения биологического теракта в сентябре-октябре 2001 г. в США даже существовала трэш-металлическая группа с весьма примечательным названием — «Антракс». В 1987 г. группа выпустила диск «Среди живых» («Among the Living»). В одноименной композиции с этого диска есть такие слова: «Зараза, зараза, распространяется зараза с помощью капитана Трипса (Captain Trips — еще одно сленговое название сибирской язвы, принятое в США; trip — путешествие). Он поставил весь мир на колени. Сила, да, сила, он показал свою силу!». Любопытно то, что в другой композиции этого диска упоминается разбомбленный до основания мегаполис, в котором легко угадываются последствия 11 сентября 2001 г. Капитан Трипс упоминается и в нескольких книгах Стивена Кинга (Воронин А., Зимкин Н., 2001).

В 1998 г., после выхода фильма «Эпидемия», в США разразилась «почтовая эпидемия» сибирской язвы. Противники абортов принялись рассылать в клиники, где их проводили, конверты с неким порошком и указанием, что внутри находятся «споры язвы». Если в 1997 г. известен лишь один такой случай, то в 1998 г. — 150 (!) случаев. Кроме того, в том же году были отмечены еще 146 угроз применения возбудителя сибирской язвы со стороны различных фанатиков и психически больных людей. В начале 1990-х гг. таких угроз было не более десятка в год. Да еще Бен Ладен в 1999 г. в интервью журналу «Newsweek» пообещал следующее: «Если нам удастся заполучить ядерное, химическое или биологическое оружие, мы не будем считать это преступлением. Наша священная земля оккупирована израильскими и американскими войсками. Мы имеем полное право защищать себя и бороться за освобождение нашей земли всеми средствами» (Волков А., 2001).

По заказу ЦРУ в том же 1999 г. Уильямом Патриком III (William C. Patrick III), ведущим специалистом США по разработке рецептур для биологических боеприпасов, был подготовлен закрытый доклад о последствиях для США почтовых рассылок, содержащих биологическую рецептуру. В отчете предполагалось, что террорист выберет оптимальное количество рецептуры, соответствующее 2,5 г. («Нью-Йорк Таймс», 12 декабря 2001 г.).

Следовательно, в массовом сознании населения США какая-то катастрофа, связанная с распространением сибирской язвы почтовыми отправлениями, присутствовала задолго до описываемых событий — как некий кошмар из сна. В ЦРУ такой террористический акт был смоделирован. Кому то сталось только его организовать, что и было сделано.

Общий ход событий. Искусственная вспышка сибирской язвы началась 22 сентября, когда 31-летняя служащая почтового офиса газеты «Нью-Йорк-Пост» обнаружила у себя на левом предплечье небольшую эритематозную папулу, быстро развившуюся в везикулу. Но что произошло в действительности, стало ясно только 5 октября, когда во Флориде (городок Бока-Рэйтон) умер от ингаляционной сибирской язвы Роберт Стивенс, 63-летний фоторедактор газеты «The Sun» («Солнце»), входящей в издательский холдинг «American Media Inc.» («AMI»). Он был уже восьмым американцем, заболевшим сибирской язвой, вызванной террористическим актом. Последующее расследование показало, что Стивенс вскрыл письмо, пришедшее в редакцию по почте, но ему не предназначавшееся. Письмо было направлено в редакцию газеты «Нейшенел Инкуайер» («Nation Enquirer» — дословно «Народный опрос») по ее старому адресу, но потом было переслано в офис издательского холдинга. Когда Стивенс вскрыл конверт, ему на руки и на клавиатуру компьютера высыпался какой-то «порошок». Как потом было установлено, этим «порошком» оказалась рецептура возбудителя сибирской язвы, предназначенная для снаряжения американских биологических боеприпасов. В течение сентября и октября было обнаружено еще четыре конверта с таким «порошком», направленных в СМИ и известным политикам (рис. 1).

Письма в «Эн-Би-Си» и «Нью-Йорк-Пост», отправленные 18.09.01 г., представляли собой ксерокопии. Ксерокопиями были и письма, отправленные 09.10.01 г. Томасу Дашли (Thomas A. Daschle) — сенатору от штата Южная Дакота и лидеру сенатского демократического большинства; и Патрику Лихи (Patrick J. Leahy) — сенатору-демократу от штата Вермонт. Письма с рецептурой сибирской язвы были проклеены липкой лентой. Возможно, это было сделано с целью предотвращения преждевременного высыпания их содержимого на почте. Экспертами высказывалась и другая точка зрения — благодаря такой «проклейке» высыпание содержимого конвертов должно было осуществляться медленно, по всему пути их следования.

По крайней мере, трое из получателей писем с рецептурой сибирской язвы, получили еще письма-мистификации с безобидным порошком. Они были отправлены по почте после писем с рецептурой, но еще до того, как первые сообщения о случаях ингаляционной сибирской язвы просочились в прессу. Адреса на конвертах были написаны печатными буквами, с явным стремлением исказить подчерк. Тексты писем-мистификаций по тональности и ошибкам были схожи друг с другом и с текстами писем, содержащих споры сибирской язвы.